Нецензурная лексикаОчередная подлянка нашего планфина или министерства, я не знаю. Если раньше я мог работать на 1,5 ставки + контракт + колледж, и на это можно жить, то теперь я должен иметь не более 1.5 ставки всего. При чем если ты работаешь на ставку, то добирать любых часов можешь только на 0,5 ставки. Т.е. если я перейду на 0,5 бюджета, то контракта может быть не более 0,25. Простая арифметика. Ставка ассистента 5 000, 710 часов. За выслугу в 5 лет мне дабавили 1 000, я получаю 6 000. Охуеть. Это без вычета налога. Ах, да, чуть не забыл. Мой университет заботится о возмости обеспечить нас книгами. У нас есть такая глава. 150 рублей в месяц на учебную литературу. С контрактом и колледжем, в зависимости от нагрузки, я мог получать 10, а то и почти 12 тысяч. Это если прибавить 1.5 тысячи стипендии аспиранта. Я даже умудрялся откладывать деньги на защиту. Которая будет мне стоить от 30 до 50 тысяч. Это последний год было. Я почувствовал себя буржуем. Таких блядь надо раскулачивать. Жируют суки-преподы.
Обломали нас в последние дни сентября, когда мы уже оформили все документы на контракт, нам их вернули. Теперь за сентябрь денег не будет. Мы блядь не успели. Да, мы получим их позднее, как нибудь. Те часы, которые я веду сейчас, условно перераспределили между другими людьми. Вести буду я, а они мне потом деньги вернут… Кто хоть раз с такой системой связывался, тот знает, что это за маета. Причем одна из дам пожизни на больничном. Значит официально ей платить не будут и мне заодно. И это только в этом семестре. Ибо у нас нет выхода. Дальше возьмут другого человека. Каждый сентябрь такое блядство. То одно, то другое. То ассистенты не имеют права вести лекции. Ну как же, интеллектуальный уровень ниже среднего. А то, что когда я первый год работал, на меня 6 лекционных курсов свалилось, и я поднял их с нуля, никто не хотел вести, ибо этот гемор никому не нужен, это нормально. Тогда ассистент всех устраивал, что работал как лошадь. Пять лет ебали этим мозги, ввели должности старшего преподавателя. Радуйся. Только начал вести контракт, урезали часы. Можно вести вот столько-то и не больше. Как же. Мы ж чемоданами деньги-то домой носим!
Если мы действительно заслуживаем то начачальство, которое у нас есть, то объясни мне, чем мы это заслужили. Мы, блядь, что, обогатились на этой работе?
Я даже родителям не могу сказать этого, потому что еще в самом начале, когда они были против моей работы, мама в сердцах бросила, что работать за такие деньги – это не уважать себя. И я перестал говорить о своей зарплате. На вопрос есть ли у меня деньги я улыбаюсь и говорю: конечно. Я привык на словах увеличивать свою зарплату на тысячи три, что бы от меня отстали. Я себя не уважаю, или не уважают меня?
За то, что я делаю, то, чем живу и дышу, пытаюсь чему-то научить… меня так унижают. Разве деньгами это блядь меряется. Но зачем же так. Никогда не думал, что буду реветь из-за своей работы. Сейчас просто полное опустошение. Никогда мне еще не показывали насколько я ничто для них. Для тех. кто наверху. Суки. Ненавижу.
Бунтовать? Уже сказали, не нравится – ищите другую работу. Они ж о нас заботятся, что бы мы не перерабатывали. Три корпуса в университете. В главном, где сидит ректор и администрация, включили отопление. А хуйли? Ручки-то мерзнут документы подписывать. Опять же премию планфину за экономию фонда заработной платы. Уходить? Знаешь, как бы пафосно это не звучало, но я не могу без своей работы. И бросить свое дело я не могу из-за того, что живу вот в такой замечательной стране. Дети не виноваты.