Тишина. Иногда говорят – звенящая тишина. И я слышу этот звон. И знаешь… лучше бы шум, взрыв, чем этот оглушающее отсутствие звука. Поэтому я намеренно громко топаю ногами и громыхаю одеждой в своем гардеробе. Он похож на музей оружия. Моим доспехам позавидует любой медиевист. Касаюсь пальцами холодной брони, скользя вдоль чеканного узора. Листья-перья, змеи-драконы. Уже привык сам, без помощи.
Затягиваю ремни застежек, проверяю подвижность. Мой доспех – «Я все сделал правильно». Экая стать. Словно кол проглотил. Раньше читал такую сказку - Королевич-лягушка и Железный Генрих. Сказка вообще-то стандартная. Принцы, принцессы, заклятия, в конце, как всегда, хэппи-энд. Вообще не понятно, почему в названии присутствует этот самый Генрих, ибо был он всего-навсего слугой заклятого принца, который сковал свое сердце тремя железными обручами, что бы его сердце не разорвалось от горя. Но мне пора. И эта сказка вообще не имеет ко мне отношения.
Зал СудаВхожу в Зал Суда, сквозняком шепот и легкий гул присутствующих. Я, я и снова я, и вот там тоже. Знакомые все лица. Неприятный холодок. Спрашиваю, сохраняя внешнее спокойствие.
- Мне казалось, заседание будет закрытым…
Я-Судья скользит по мне равнодушно-беспристрастным взглядом.
- Подсудимый, займите свое место.
Это самое место. Кто назвал это скамьей? Стул какой-то за перильцами. И все сразу смотрят только на тебя.
Я-Прокурор щурит злые глаза, крови жаждет. Тоже человек, просто работа у него такая.
- Ваша честь, я отказываюсь от услуг Я-адвоката, - зал выдыхает как один, кто-то посмеивается, обвинение торжествует. Ну и пусть. Я-Адвокат лишь молча кивает, и садится на свое место, словно теряя к происходящему в Зале весь интерес.
- И так… - Я-Прокурор неторопливо вышагивает перед публикой, каждый жест театрально рассчитан, противно. - Вы ушли ночью. Даже нет, не ушли. Вы трусливо бежали, отказавшись от нормального человеческого решения проблемы.
Боже, как он любит высокопарные фразы. Глубоко вдыхаю и отвечаю совершенно спокойно.
- У меня не было другого выхода. Вы не хуже меня знаете, что я пытался…- спотыкаюсь на фразе. - Сколько раз я пытался уйти, сколько раз предлагал компромисс, сколько правил я придумал, что бы остаться. Но у меня ничего не получилось.
- И Вы предпочли уйти молча. Признаете ли Вы то, что боялись Слова?
Стискиваю зубы.
- Да. Я боялся… что любое Слово меня остановит.
- Из этого можно сделать вывод, что Вы не были уверены в правильности своего решения.
- Я… Не знаю. Повторяю, у меня не было выхода. И потом я не оставил его одного. Я оставил его с ним… и с другими.
- Это оправдание?
Уже не слушаю его, продолжая говорить.
- Думаю, он даже не заметил того, что я ушел. По крайней мере… не сразу. Быть может, он даже облегченно перевел дух…
- Суд не интересуют Ваши измышления, не подкрепленные фактами. Вы признаете, что в Вашем арсенале присутствовал расчет на обиду и боль?
Вздрагиваю и отвожу глаза.
- Молчите? Тогда я скажу. Вы рассчитывали именно на это. Вы призвали их в союзники, ибо пока она рвали на части того, с кем вы должны были говорить, Вы выиграли Время.
Моя выдержка дает сбой, ибо слова, как удар хлыста полосуют мой доспех, а он и так не особо прочен. Повышаю голос, защищаясь.
- Вы не можете знать этого наверняка! У Вас нет доказательств!
Я-Прокурор словно фокусник выкладывает передо мной бумаги. Лучше бы швырнул в лицо. Перескакиваю взглядом со строчки на строчку, выхватывая отдельные фразы. Теория взаимодействия… рикошет… цепная реакция… черная полоса. И понимаю, что меня начинает колотить. Успеваю только тихо прошептать.
- Вероятность моего причастия 87 %... Всегда есть шанс что…
- Вам этого мало? – его брови изумленно подскакивают вверх. – Вы даже не подумали о тех, кого может задеть Исход. Это была Ваша задача, просчитать последствия! Но Вы же центр системы, - в голове неприкрытая издевка.
- Не правда…
Но меня уже никто не слушает. Осуждающие взгляды и хоть бы один поддержал.
- У обвинения последний вопрос. Вы любили…
Мой доспех просто лопается по швам. Я-Адвокат вскидывается со своего места.
- Я протестую!
- Протест принят…
Меня захлестывает волна благодарности. Спасибо…
Взгляд теряет резкость, стены словно расступаются, плывут. Сидим на сухом пригорке с выжженной солнцем травой. Небо клубится рваными тучами, но город Шута сияет светом. Закрытый город. Вообще непонятно, почему мы именно здесь, речь ведь не о нем. Рядом резвится хорь. То ли играет, то ли мышкует…
- Чего ревешь-то, придурок?
Растерянно провожу ладонью по щеке. Мокрая. Вот от чего режет глаза.
- Я не реву… Они сами.
- Ночью тоже сами? – насмешливо-сочувствующий взгляд, тлеет в руке сигарета. Отбираю, что бы затянуться. Не знаю что сказать, и лишь тихо устало выдыхаю.
- Что теперь?
Ты молчишь, подманивая хоря сложенными в щепоть пальцами. Тот недоверчиво обнюхивает пустую ладонь, презрительно фыркает и демонстративно ныряет в траву.
- Да ничего. Все уже, понимаешь, все. Правильно, не правильно, виноват - не виноват… Какая теперь разница. Уже свершилось. Сам знаешь, что закон троекратного воздаяния никто не отменял.
Лишь киваю, и не рассчитывал на это. Сглатывая слезы, тихо шепчу.
- Иногда так плохо… Хоть вой. Невыносимо. Не думал, что будет так. Если все правильно, тогда почему?!
Перехватываешь сигарету и лениво затягиваешься, откидываясь на пригорок.
- Считай, тоже опыт. Для него, для тебя. Для всех. Заруби уже себе на носу, ты не сможешь принять любовь к другому. Даже не потому, что ты эгоист. Все эгоисты. С твоим комплексом неполноценности любовь на троих, четверых, пятерых лишний раз докажет тебе, что ты неполноценный. Что в тебе чего-то нет. И это не его проблема, а твоя.
Ничего не говорю. Нечего сказать. Только обхватываю себя руками, потому что ветер холодный, стараюсь на тебя не смотреть. Но чувствую кожей, всем существом. Ты не пытаешься оскорбить или унизить. Это просто факты.
- А это все... - тыкаешь сигаретой в вышенаписанное, - просто бред. Прекрати искать прикосновений к его жизни. Это все равно, что ножом в ране ковыряться. У него своя жизнь и все у него будет хорошо. И у них тоже. Восстановится все… Рано или поздно. Так или иначе. - Киваю. – Чего ты киваешь то, дурилка картонная… Кивает он. Сколько раз уже говорили. Двадцать пять и точка.
Хорь тыкается холодным носом в ладонь, беру его на руки и утыкаюсь в теплый мех. Шмыгаю носом. И молчу. Слишком хорошо знаю, сколько стоит одно слово…